МАКРОГЕН

Надежда Кеворкова
ЗА ЧТО БЬЮТСЯ В АФИНАХ?

Девять греческих «почему»

---

 

  Российские либералы с восторгом следят за митингами автомобилистов, протестующих против повышения пошлин на ввозные автомобили. И с неприязнью — за тем, что происходит в Афинах.

     Понятно, почему это происходит.

     У нас на улицу выходит мелкобуржуазная публика — постоять за свои мелкобуржуазные интересы и заодно за интересы крупных фирм.

     А в Афинах городская голытьба бьётся с закованной в пластик полицией, громит банки, берёт приступом тюрьмы и суды, швыряет камни в посольства стран, виновных в обнищании миллионов людей.

     С точки зрения либерала, протестовать против пошлин — прогрессивно, а биться с полицией и жечь банки — некультурно.

     Так думают многие сытые люди в России. В этих мыслях им помогает укрепиться ТВ. Не потому, что так журналистам велело начальство, а потому, что именно так видят мир сами журналисты, сытые и чистенькие. Бунт против банков и властей — бунт и против их собственного преуспевания.

     Поэтому картинка о борьбе трудящихся и безработных будет такой, а не другой. Делать её, правда, трудно.

 

 

Трудно обзывать быдлом и анархистами восставший народ от 15 до 70 лет. И не где-то, а на родине демократии — в самом незамутненном смысле этого слова.

     Именно в Афинах Аристотель написал свой труд "Политика", в котором рассказал о демократии. Именно в Афинах ему на эту тему возражал Платон. Впрочем, олигархия и плутократия родились здесь же.

     Сегодняшний мир капитала клянётся именем демократии — как и в древних Афинах. Униженным и обездоленным он отвёл бессловесную роль. Греки пришли на телевидение и радио и сами взяли слово. Очень скупо — всякий раз по 20 секунд.

     В Греции многие понимают, как глупо родине демократии указывать на то, какой она, демократия, должна быть с точки зрения либерала и журналиста, обывателя и обитателя ЖЖ.

 

 

У греков есть еще одно преимущество по сравнению с европейцами, россиянами и всеми прочими. Они — православный народ без перерыва на революции и войны в течение последних 2 тысяч лет.

     Православие здесь — образ мысли, образ жизни и религия такой силы, что государство подсуетилось объявить её государственной.

     Православие преподается в школах — не как культура или традиция, а как вера. Священники здесь получают зарплату и пенсию.

     Все революции, восстания и войны греки (даже коммунисты) вели как православные.

     Ведь православный человек не подчинен Папе. У него только один начальник — Бог. Православный грек выжил только благодаря вере. Никогда православие в Греции не призывало греков к смирению перед властью. Ведь власть в Греции на протяжении почти всей её истории была выраженно чужой, вражьей, иноземной.

     Православный грек нисколько не сомневается, что протест ему не просто разрешён. Протест грека угоден Богу.

     Только в Греции есть монашеская республика, куда запрещен вход женщинам. И это — посреди либеральной Европы, стершей различия между полами, верой и неверием, духом и грехом.

     Греки, несмотря на ежеминутное либеральное насилие над народом, в курсе христианских символов, им внятен язык Писания.

     Восставшие греки действуют в подражание Христу, который сказал трёхдневному смердящему Лазарю: "Встань и иди!" На языке современного призыва это звучит так: "Хватит смотреть телевизор, выходи на улицу!"

     Они дважды захватили ТВ и дважды — радио. И призвали смердящего Лазаря встать.

     Как и 2 тысячи лет назад, Лазарь встал и пошёл. Греческий народ выключил телевизор и вышел на улицы.

     Все греки знают, что Бог — на стороне гонимых, униженных и страдающих. Даже полицейские это знают. Ведь они — тоже греки, и тоже — православные.

 

 

Только при очень большой склонности ко лжи можно назвать греческий народ бандой анархистов.

     У них за плечами более 3,5 тысяч лет непрерывной истории, Троянская война, Гомер, Эсхил, Еврипид, Геродот. Это они придумали философию, историю, математику, геометрию, политику и географию. Басню, трагедию, комедию, театр. Олимпийские игры. Богословие. Академию.

     Это они назвали Европу и Азию, на их языке написаны Евангелия. Это они вместе с Александром дошли до Индии.

     Самый великий солдатский подвиг совершил спартанский царь и его 300 бойцов. (Повторить его дано только русским. В расширительном понимании этого слова: русским, украинским, белорусским, грузинским, дагестанским, чеченским, казахским, таджикским, киргизским и т.д. Но только тогда, когда мы все — по одну сторону фронта).

     Стараниями греков людям даны два способа строить жизнь: в пучине политических интриг — как в Афинах, или в блеске воинской строгости — как в Спарте.

     Они восстали за свободу не раз и не два — из полной безнадежности, без всякой союзнической защиты и помощи. Они сражались с турками, с немцами, с собственной хунтой.

     Только к ним на помощь стремились лорд Байрон и русские мальчики.

     Я бы поостереглась этот народ обзывать бандой анархистов. И я бы предостерегла распространять о греках ерунду, что их история началась в 1974 году.

 

 

Греческий протест тотален. Он долго зрел, и его трудно утолить.

     Это мне сказал мой друг греческий журналист Афанасий Агиракис, который прошел все войны нашего времени и умеет отличать справедливость от несправедливости.

     Многие не умеют — не отличают правого от левого, чёрного от белого. Вот им и кажется, что идёт какая-то глупая "буза". Какие-то бутылки с камнями летят в полицию, охраняющую целлулоидные елки. И всё это — вместо того, чтобы пить коктейли и шляться по рождественским распродажам…

     Летят камни. В ответ полиция жарит слезоточивым газом по толпе внуков, а травит до полусмерти их дедов, сидящих в кафе в короткие передышки.

     Какие нехорошие анархисты: разгромили модные магазины и 27 банков! Так вещает телевизор на всех языках.

     Телевизору вовсе не нужно транслировать понимание того, почему восставший народ взял оружейные лавки и вооружился. Потом пошел и сжёг списки кредиторов. Ведь это очень жизненно, понятно и заразительно. А если так сделают все?

     Да, сказал друг Афанасий, есть провокаторы, они не имеют ни идей, ни понимания. Их знают в лицо, они зря жгут машины, глупо бьют витрины, не туда и не вовремя палят.

     А восставшие греки, сказал Афанасий, вовсе не совершают бессмысленные действия. Они весьма понятно, хоть и по-гречески, требуют уничтожения плутократии, ростовщической наживы и установления меритократии.

     Что это такое? — спросила я Афанасия. По-русски — это возможность талантливым рулить, по-американски — быстрый социальный лифт.

     Это политическое восстание, сказал Афанасий. Они начинают бой, и они его выигрывают.

 

 

СМИ придумали новое слово, которое, как им кажется, смешно описывает происходящее: капюшононосцы. Какие глупые — сожгли списки кредиторов банков. Ха-ха!

     Их предок Солон убрал с полей сограждан долговые камни. Так и началась история демократии. И те, кто камни на поля своих должников положили 26 веков назад, тоже не в восторге были от солонова радикализма.

     В нынешнем протесте есть несогласие с ходом вещей. В переводе на простой язык, людям надоело следовать от колыбели до могилы, выплачивая кредиты, гробя жизни и оставаясь ни с чем.

     Греки не хотят долго и бессмысленно учиться, чтобы получить сомнительное право за большие деньги поступить в университет, а потом за 500 евро в месяц киснуть в офисе. 30% греческой молодежи до 25 лет — безработные. Теперь без работы и их родители, и их деды. Пенсии растаяли, долги приумножились.

     Они — мусор кризиса. Они поодиночке должны быть отданы Минотавру, пожирающему человеков в глубине Лабиринта.

     Но на всякого Минотавра находится Тесей.

 

 

Восстание имеет мистические корни. И очень простые сиюминутные объяснения.

     До 2006 года университеты были бесплатными. И они были вольницей студенческого братства, куда не смела ступить нога полицейского.

     Теперь правительство навязало грекам болонскую систему, дороговизну, плату за обучение, ограничение студенческих прав и свобод. Полицейский дерзает перешагнуть незримую границу студенческой свободы. И после этого кто-то удивлен, что 20 тысяч греков от мала до велика идет по улицам Афин?

     (В России болонская система, ЕГЭ и прочие новации прошли при абсолютном безразличии студентов. Против сражался разве что ректор МГУ Виктор Садовничий да пара коммунистов. Но нашего студента так просто не возьмёшь, на систему не подсадишь и законом не опутаешь).

 

 

В Афинах очень удобно воевать с полицией.

     Акрополю, скале Ареопага, тюрьме Сократа и другим живописным руинам ничто уже не может повредить. Самые безбашенные революционеры и самые безжалостные каратели бессильны испортить камни. Антики давно и окончательно разрушены.Самые забористые коктейли Молотова не потревожат их снов.

     Лозунги хорошо смотрятся на фоне развалин Парфенона. Лучше, чем японский подъёмный кран реставраторов. А буржуазные кварталы не жалко даже их обитателям.

 

 

Мне довелось пройтись с бунтовавшей греческой молодежью в 2006, когда их протест только-только нарастал после затишья. Могу засвидетельствовать: это отличные бойцы. Они владеют всеми приемами городского боя с превосходящими силами противника. Они бесстрашны, артистичны, веселы и не боятся смерти.

     Они долго не хотели разговаривать с прессой. Но когда узнали, что у нас в России нужно получать разрешение на проведение митинга, они в десять голосов принялись расспрашивать, как же мы дошли до жизни такой. Взяли надо мной шефство. Как православные над православной. Провели ликбез и повели на учебное восстание.

     Их отцы победили черных полковников в 1974. Дети впитали навыки городской герильи с молоком матери. Они учатся этому мастерству за два дня.

     В 1999 греки вышли на улицы выразить презрение Клинтону, решившему навестить Афины. Греки не простили ему разрушения Югославии, распаления балканского национализма, расчленения страны, бомбардировок Сербии, планомерного потворства уничтожению православно-исламского мира, который был возможен при коммунистах и вмиг взорвался при капиталистах.

     Слишком просто? Но мир не очень сложен. И мирные способы борьбы за демократию в нём — фикция. А борьба против пошлин, за права обманутых дольщиков, за право больного на смерть и неродившегося на жизнь — просто способ отвлечь от главного.

     Отец-основатель США, автор Декларации независимости и Конституции, Бенджамин Франклин в свое время сформулировал, что демократия — это договоренность вооруженных мужчин. (Если кто-то не может вспомнить сего Франклина, найдите его портрет на 100-долларовой бумажке).

     Греки и без Франклина это помнят.

     

     Автор — специальный корреспондент "Газеты"