МАКРОГЕН

  "Шок и трепет" - так называлась одна из очередных американских военных операций. Но шок и трепет вызывает и то, что происходит сейчас на мировых рынках. Рушатся банки, страховые и ипотечные компании. Капитализация мировых основных фондов, сложившаяся в предшествующее время, резко падает из-за их чрезвычайной переоценки. Долларов напечатано столько, что они, в сущности, уже ничего не стоят. Возникла ситуация, когда текущая доходность капитала оказалась ниже ставки привлечения инвестиций. Долги отдавать никто не хочет, да и не может. Чтобы произвести выплаты по процентам на вклады инвесторов, реальных денег нет. Если выплаты и производятся, то не из прибыли, а по законам финансовой пирамиды, из средств новых инвесторов. Закономерным итогом такого положения является банкротство финансовых институтов и инвесторов. Из-за недостатка финансирования вслед катится вниз и реальное производство. И это в тот момент, когда буржуазная пропаганда с особым упоением возвещала, что пророчество, данное более ста пятидесяти лет основателями "научного" коммунизма, не имеет под собой оснований, так как капитализму удалось создать "общество благоденствия". На поверку оказалось, что было создано общество всеобщего страха. Страха перед завтрашним днем. Получается, что вопреки буржуазной пропаганде мировой экономический кризис, о неизбежности которого все время говорили коммунисты, поступью командора шагает по планете.

Нет! Все это не совсем так, убеждают "эксперты". Кризисные явления присущи капитализму вообще, так как отражают его коренное противоречие, знание о котором не является монополией марксизма. На это противоречие, начиная с XIX века, указывали и указывают единодушно все политэкономисты, стоящие на позициях трудовой теории стоимости. Продукт труда, по их мнению, неравномерно распределяется между трудом и капиталом. Капитал, в соответствии с его базовыми принципами функционирования, рассматривает продукт труда как свою частную собственность, и, как следствие, сам труд, важнейший потребитель этого продукта, не получает необходимого возмещения. Отсюда следует, что конечный спрос всегда отстает от роста капитала [М. Хазин, «Теория кризиса». worldcrisis.ru/crisis]. Таким образом, вследствие указанного отставания происходит обесценение капитала, его инфляция, как непосредственно, в виде залежалости товаров, так и опосредованно, из-за снижения эффективности производства из-за постоянно нарастающего износа основных фондов. Подобный spreading (дословно - подвигание) рано или поздно приводит к экономическим кризисам. А так как современная экономика имеет глобальные черты, то и кризис получает мировой характер. Его результатом, по Хазину, явится распад единого мирового рынка на несколько валютных зон. Но кризис пройдет, рынок сам урегулирует возникшие противоречия. А экономическая система капитализма, как единственно возможная для современного общественного хозяйствования, останется прежней.

А вот в своем заключении "эксперты" не правы. Если рассматривать эволюцию человеческого хозяйства как историко-географический процесс в соответствии с теорией товаризации, то идущий мировой кризис представляет собой финал общего кризиса товарного хозяйства в целом, а не только капитализма, который является лишь его высшей и последней стадией [Н. Лебедев, «Жизнь природных стихий». Изд. Белые Альвы, 2000, стр. 90-122]. Дело в том, утверждает указанная теория, что товарное производство сформировалось в недрах натурального хозяйства и развивалось исключительно за его счет. Но, вытеснив натуральное хозяйство окончательно, оно положило предел своему собственному существованию, так как без "натуральной" периферии, как заметил еще Ж. Сисмонди, оно существовать не может.

Путеводной звездой в данном вопросе служат слова Энгельса: "Производство (в натуральном хозяйстве. - Н.Л.) велось в самых узких рамках, но продукт находился целиком во власти производителей. Это было громадным преимуществом производства эпохи варварства, преимуществом, которое с наступлением эпохи цивилизации было утрачено. Задачей ближайших поколений будет обратное завоевание его, но уже на основе ныне приобретенного могучего господства человека над природой и на основе свободной ассоциации, которая стала теперь возможной" [«Происхождение семьи...» www.1917.com/Marxism /Engels]. Этими словами Энгельс, используя законы эволюционной спирали, указывает, что натуральное хозяйство обладало такими элементами, которые охарактеризуют грядущий социализм. То есть, когда расчет кто что сделал вновь уступит место семейно-соседским отношениям взаимопомощи, а принцип натурального хозяйства "от каждого по возможности, каждому по необходимости" перерастет на новой технической базе в принцип "от каждого по способностям, каждому по потребностям".

Согласно теории товаризации, "красная лампочка" опасности для натурального хозяйства загорается в момент, когда кто-то из специалистов достаточно узкого направления, гончар, кузнец или кто другой, работающий в общинном хозяйстве, создает больше продукции, чем эта община может ее поглотить. В этот момент весь им созданный продукт разделится на общественно признанную часть, за которую община поделится своей общинной продукцией, и на общественно непризнанную, которую община оставит без внимания. Для создания соответствующего эффекта возникший излишек должен обладать двумя свойствами. Первое, продукт должен быть создан из материалов не представляющих для общины какой-либо ценности (глина, болотная руда и прочее). Только для того, чтобы община не имела оснований для выставления каких-либо претензий. Второе, продукт должен быть результатом усовершенствования, которое увеличило производительность в разы (например, замена одноярусной обжиговой печи на многоярусную). Только для того, чтобы излишек был особо осязаем и являлся источником головной боли производителя: что, собственно, с ним делать? Возникшая коллизия может решиться двояко: приостановить изготовление излишнего продукта или вывезти его в соседнюю общину, где обменять на что-то приемлемое для производителя. Естественно, полученный в ходе обмена продукт соседней общины будет присвоен частным образом, так как его эквивалент не был признан родной общиной. Грубо говоря, если отбросить ряд несущественных деталей, полученный в результате обмена продукт составит товарную прибыль, но при условии, что обе общины не составляют между собой единое хозяйственное целое.

Смысл процесса товаризации заключается в том, что возникшее товарное производство, чтобы не зачахнуть, стремится расширить сферу своего воздействия. За первичным актом товарного обмена должны последовать следующий акт и последующие акты. Получаемая в результате прибыль служит источником энергии этого расширения, источником товаризации смежных, а потом и дальних хозяйств. Но если расширение по какой-либо причине стало невозможным, если нельзя вывезти свою продукцию за пределы сложившейся сферы товарного производства, то, по определению, нет и товарной прибыли. То есть товарное хозяйство, развивавшееся до того как открытая система, замкнется в себе. В момент замыкания, в момент бифуркации, частнособственнический способ присвоения общественного продукта в лице капитала войдет в противоречие с общественным характером труда (см. выше), а то, что было раньше товарной прибылью, переродится в своеобразную отработочную ренту, многократно перераспределенную между различными собственниками.

И тут вступают в действие законы термодинамики, согласно которым закрытая система саморазрушается путем дифференциации на постоянно уменьшающиеся самостоятельные образования. Так что пять или шесть валютных зон, о которых пишет Хазин, это только начало процесса. Их будет со временем значительно больше, пока не изменится "на основе ныне приобретенного могучего господства человека над природой и на основе свободной ассоциации" весь социально-экономический строй современного хозяйствования, то есть не будет реставрирован в полном объеме социализм.

Говоря о глобальном кризисе капитализма и формах использования общественного продукта, имеет смысл обратиться к мнению человека, не только прекрасно владевшего теорией, но и посвятившего себя, как практика, построению социализма, причем такого, который прошел испытания в тяжелейших условиях Великой Отечественной войны 1941-1945 годов.

И.В. Сталин в своей работе "Экономические проблемы социализма в СССР" высказал ряд положений, имеющих особую актуальность в свете идущего мирового кризиса [www.revolucia.ru/ekon_pr.htm]. Написана она была на фоне развязанной США и их союзниками "холодной" войны против СССР и только что закончившегося разбирательства по "ленинградскому делу", главным фигурантом которого являлся бывший Председатель Госплана Н. Вознесенский, активнейший сторонник введения товарно-денежных отношений в народном хозяйстве СССР в форме хозрасчета. Судили его за конкретные государственные и уголовные преступления, но его взгляды получили широкую известность и сыграли впоследствии зловещую роль в истории СССР.

Формально, это были замечания к проведенной в 1951 году дискуссии при обсуждении макета нового учебника по политэкономии. Но, как и предполагал Сталин, дискуссия вылилась в обсуждение дальнейшего экономического развития страны. При этом, часть ее участников призывала к форсированному переходу на "товарную" основу в хозяйствовании, как предлагал Вознесенский, другие категорически выступали против товарных отношений при социализме.

Сталин об объективности экономических законов. Говоря об экономических законах, Сталин поясняет участникам дискуссии, что законы политической экономии, как и законы естествознания, отражают закономерности процессов, совершающихся независимо от воли людей. "Можно ограничить сферу действия тех или иных экономических законов, можно предотвратить их разрушительные действия, если, конечно, они имеются, но нельзя их "преобразовать" или "уничтожить". Конечно же, речь шла о законе соответствия общественных (производственных) отношений уровню развития производительных сил [см. К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., 2 изд., т. 13, стр. 7], а так же об основных экономических законах капитализма и социализма. Основным экономическим законом капитализма, по Сталину, является "обеспечение максимальной капиталистической прибыли путем эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путем закабаления и систематического ограбления народов других стран, особенно отсталых, наконец, путем войн и милитаризации народного хозяйства, используемых для обеспечения наивысших прибылей". А основным экономическим законом социализма является "обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники".

Центральным для нас моментом в рассматриваемых законах является факт сдерживания производительных сил частным способом получения максимальной прибыли, так как именно этот пункт больше всего подвергся в дальнейшем обывательскому осмеянию и вульгаризации. Проиллюстрируем это положение ситуацией в современной России. Нефтегазовые "бароны", алюминиевые и стальные "короли" держат отечественное машиностроение, оборонку и сельское хозяйство на голодном пайке по принципу, который был известен еще с царских времен - "не доедим, но продадим". Или, как говорит Гайдар и еже с ним: "Все, что НАМ (им, гайдарам и чубайсам) надо, купим на Западе". Им ровным счетом наплевать на свою страну, на ее развитие, на ее народ. Таким образом, "новорусские господа" не просто сдерживают производительные силы страны, но и душат экономику России, а точнее, все, что от нее осталось после известных "реформ". И это на фоне сверхмилитаризации США, чьи авианосные группы, ядерная триада и морская пехота служат цели внеэкономической эксплуатации всего мира в качестве главного "обеспечения" ничем другим не обеспеченного американского доллара.

Сталин о товарном производстве при социализме. Говоря о товарном производстве при социализме, Сталин, обращаясь к "рыночникам", не сдерживается: "Довольно абсурдно звучат теперь, при нашем строе, слова о рабочей силе, как товаре, и о "найме" рабочих: как будто рабочий класс, владеющий средствами производства, сам себе нанимается и сам себе продает свою рабочую силу. Столь же странно теперь говорить о "необходимом" и "прибавочном" труде: как будто труд в наших условиях, отданный обществу на расширение производства, развитие образования, здравоохранения, на организацию обороны и так далее, не является столь же необходимым для рабочего класса, стоящего ныне у власти, как и труд, затраченный на покрытие личных потребностей рабочего и его семьи...". "...Я думаю, что наши экономисты должны покончить с этим несоответствием между старыми понятиями и новым положением вещей в нашей социалистической стране, заменив старые понятия новыми, соответствующими новому положению. Мы могли терпеть это несоответствие до известного времени, но теперь пришло время, когда мы должны, наконец, ликвидировать это несоответствие".

"Нерыночникам" он терпеливо разъясняет: "В настоящее время у нас существуют две основные формы социалистического производства: государственная - общенародная, и колхозная, которую нельзя назвать общенародной". "...колхозы не хотят отчуждать своих продуктов иначе как в виде товаров, в обмен на которые они хотят получить нужные им товары. Других экономических связей с городом, кроме товарных, кроме обмена через куплю-продажу, в настоящее время колхозы не приемлют". Другое дело, "когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появится один всеобъемлющий производственный сектор с правом распоряжаться всей потребительской продукцией страны, товарное обращение с его "денежным хозяйством" исчезнет, как ненужный элемент народного хозяйства". Таким образом, сфера товарных отношений при социализме, по Сталину, максимально ограничена и в перспективе уходит в небытие. Сталин уклоняется от прямого ответа, когда и как это может произойти, но предостерегает от простого поглощения колхозного сектора государственным сектором, так как это может быть воспринято экспроприацией колхозов. По той роли, которую играли в сталинскую эпоху МТС и сельскохозяйственная наука, можно предполагать, что он выступал за постепенную эволюцию социальной перестройки деревни на научно-технической базе с целью окончательного вытеснения товарно-денежных отношений из народного хозяйства.

Здесь Сталин, оставаясь в пределах теоретических выкладок, не посчитал нужным указать, что в рамках проводимого Советской властью ограничения товарно-денежных отношений в его время производились ежегодные снижения розничных цен при одновременном повышении закупочных цен в целях увеличения потребительского спроса, стимулирующего развитие народного хозяйства в целом. Расширение же товарно-денежных отношений в СССР, проведенное после смерти Сталина, и вызванный этим обстоятельством отказ от подобной практики резко ухудшил материальное положение народа в целом и привел к продовольственным кризисам 57-го и 62-го годов.

Сталин о действии закона стоимости. Главные страсти на дискуссии развернулись вокруг действия закона стоимости, главного экономического закона товарного хозяйства. По этому закону происходит обмен товаров, где определителем их менового соотношения выступает количество затраченного на их производство общественно необходимого труда. Колебания цен, их отклонения от общественной стоимости под влиянием спроса и предложения представляют собой стихийный механизм регулирования общественным производством [см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 25, ч. 1, с. 194].

"Рыночники" на дискуссии утверждали, что этот закон является постоянно действующим, обязательным для всех периодов исторического развития. Используя это утверждение как таран, они пропагандировали систему хозяйственного расчёта между обществом в целом и отдельными его производственными единицами на основе общественно необходимых затрат труда и распределения дохода предприятий. Сущность его состоит в том, что каждое предприятие и его подразделения в денежной форме соизмеряют затраты на производство и результаты своей хозяйственной деятельности, покрывают свои расходы денежными доходами от реализации продукции, тем самым обеспечивая рентабельность и самоокупаемость всего общественного производства. Чтобы создать, вольно или невольно, видимость соответствия хозрасчета основному закону социализма, "рыночники" демагогически заявляли, что он принципиально отличается от коммерческого расчёта капитализма, так как базируется на общественной собственности на средства производства и осуществляется в интересах всего общества. Якобы он позволяет сочетать интересы общества с интересами отдельных коллективов предприятий и каждого трудящегося. В приведенных соображениях ключевым словом является "рентабельность".

Отвечая как "рыночникам", так и "нерыночникам", Сталин опровергает мнение, "что закон планомерного развития народного хозяйства и планирование народного хозяйства уничтожают принцип рентабельности производства. Это совершенно неверно. Дело обстоит как раз наоборот. Если взять рентабельность не с точки зрения отдельных предприятий или отраслей производства и не в разрезе одного года, а с точки зрения всего народного хозяйства и в разрезе, скажем, 10-15 лет, что было бы единственно правильным подходом к вопросу, временная и непрочная рентабельность отдельных предприятий или отраслей производства не может идти ни в какое сравнение с той высшей формой прочной и постоянной рентабельности, которую дают нам действия закона планомерного развития народного хозяйства и планирование народного хозяйства, избавляя нас от периодических экономических кризисов, разрушающих народное хозяйство и наносящих обществу колоссальный материальный ущерб, обеспечивая нам непрерывный рост народного хозяйства с его высокими темпами". Если идти начертанным "рыночниками" путем, то надо закрыть "ряд пока еще нерентабельных предприятий тяжелой промышленности, где труд рабочих не дает "должного эффекта", а открыть "новые предприятия безусловно рентабельной легкой промышленности, где труд рабочих мог бы дать "больший эффект"... "отказаться от примата производства средств производства в пользу производства средств потребления. А что значит отказаться от примата средств производства? Это значит уничтожить возможность непрерывного роста нашего народного хозяйства, ибо невозможно осуществлять непрерывный рост народного хозяйства, не осуществляя вместе с тем примата производства средств производства". По Сталину "сфера действия закона стоимости ограничена у нас наличием общественной собственности на средства производства, действием закона планомерного развития народного хозяйства - следовательно, ограничена также нашими годовыми и пятилетними планами, являющимися приблизительным отражением требований этого закона".

Сталин подчеркивает, что "стоимость, как закон стоимости, есть историческая категория, связанная с существованием товарного производства. С исчезновением товарного производства исчезнут и стоимость с ее формами и закон стоимости". И добавляет: "Там, где есть товары и товарное производство, не может не быть и закона стоимости. Сфера действия закона стоимости распространяется у нас, прежде всего, на товарное обращение (между двумя видами социалистической собственности. - Н.Л.)".

Экономическая система, запущенная Сталиным, вела страну через постепенное вытеснение товарно-денежных отношений к положению, когда любая часть производства функционировала бы, исходя не из ее внутренней рентабельности, а из общественной необходимости при общей рентабельности народного хозяйства в длительной перспективе. Отступление же от этой системы последовало после смерти Сталина. При Маленкове это был ряд популистских мероприятий, стоивших многие миллионы рублей, выкинутых на ветер. При Хрущеве - это троцкистское наступление на приусадебные участки колхозников, "освоение" целины, прекращение "сталинских" строек, разгон МТС. При Хрущеве и Брежневе - это попытка осуществить торгово-промышленную экспансию в третий мир, обескровившая советскую экономику и не давшая развиваться платежеспособному внутреннему спросу, загоняя людей в рамки уравниловки. Эти деятели не нашли ничего лучшего, как посадить страну на нефтегазовую иглу, поставив ее, тем самым, в зависимость от Запада, но ставшей коррупционной кормушкой для партийной номенклатуры. Как пишет Сергей Кара-Мурза, после смерти Сталина, "тех, кто пытался разрабатывать политэкономию советского хозяйства как нетоварного, загнали в угол, давление "рыночников" соединилось с интересами партийно-государственной номенклатуры (выразительным представителем которой является сейчас Зюганов. - Н.Л.) и привело к реализации всей "программы Горбачева-Ельцина" [www.kara-murza.ru/books/ecec/ecec8.html]".

Как по марксизму, так и по теории товаризации, кризис капитализма начался сто лет назад, когда произошел раздел мира между колониальными державами. Отсутствие товарной прибыли толкнуло эти державы в пучину Первой мировой войны. По ее окончании лишь десять лет длилось торговое оживление, связанное с ретоваризацией послевоенного мирового рынка. Затем последовали Великая депрессия и Вторая мировая война. Но еще не отгремели ее последние залпы, как начала завязываться новая война - "холодная". Война за максимально возможное расширение единого рынка, контролируемого США. Ее политическим предвестником были слова, брошенные с пафосом и с солдатской прямотой генералом Патоном в 1944 году перед высадкой в Нормандии: "Наступает Pax Americana". Ее экономическая завязка произошла тогда же и стала известна, как Бреттон-Вудская валютная система. Эта система вроде бы сохраняла за золотом статус средства окончательного урегулирования международных расчетов. Но, одновременно, она подводила базу под использование доллара США в качестве единого мерила в мировой торговле, так как только он мог напрямую обмениваться на золото. Все остальные валюты менялись на золото через доллар. Политически это означало превращение всех стран мира в американскую провинцию. Отказ принимать эту систему рядом стран (СССР, Китай и др.) породили утверждения англо-американцев о "железном занавесе" (для доллара), который надлежало во что бы то ни стало сломать. До середины 50-х годов, в соответствии с планом Маршалла, шла ретоваризация разрушенных войной Европы и Японии. Далее пошла ретоваризация бывших колоний европейских стран. В 60-х годах США, пытаясь сломить сопротивление СССР, приступили к выполнению ряда амбициозных и высоко затратных планов в области ядерных и ракетных вооружений, а так же в космосе. Но одновременно, под прикрытием американского оборонного зонтика, используя свои сравнительно малые расходы на вооружение, ФРГ и Япония совершили свое промышленное чудо. Положение Америки осложнилось. Усилилась международная конкуренция. В эти годы платежный баланс США в основном сводился с отрицательным сальдо, а это означало, что количество долларов, находящихся на руках у иностранцев, быстро возрастало при истощении золотых резервов США. Способность США сохранять обратимость доллара в золото становилась невозможной. В 1971 г. был официально объявлен дефолт, то есть отказ на государственном уровне от обмена долларов на золото, что означало крах Бреттон-Вудской валютной системы. Другими словами, США на тот момент "холодную войну" проигрывали с треском. Но сказалась предательская сущность советской партийной номенклатуры. Форсировать капитуляцию Америки ей было не с руки, так как при этом рушился привычный для нее порядок вещей. Могла иссякнуть нефтегазовая кормушка. Кроме того, в новом порядке интеллектуальное убожество номенклатуры не оставляло ей места под солнцем.

В отличие от советского руководства американцы действовали решительно и напрягли все имеющиеся у них интеллектуальные ресурсы. Решение задачи было вроде найдено. Оно, как пишет Хазин, было связано "с именами тогдашнего руководителя ФРС, Пола Уолкера, и группы советников президента США Дж. Картера и состояло в парадоксальном выводе: не уменьшать денежную накачку за счет эмиссионных долларов, а наоборот, увеличить ее! Только направить не на поддержку капитала (ради чего, собственно, и был создан в США в 1913 году частный центральный банк - Федеральная резервная система), а на прямое стимулирование конечного спроса, как государственного, так и частного. С точки зрения описанных выше механизмов разделения труда это решение можно описать так: если невозможно расширить рынки сбыта, нужно увеличить эффективность потребления каждого участника доступных рынков". Прямо надо сказать, решение смертельное для экономики Америки, но позволяющее хотя бы временно резко поднять жизненный уровень жизни населения, пропагандистки выставить это как несомненное преимущество капитализма и тем самым привлечь на свою сторону руководящую верхушку партийной номенклатуры в СССР, убоявшуюся отстать от якобы уходящего поезда под названием "Великое Информационное Общество".

Прошло время, а причины возникновения кризиса как были, так и остались. Все действия руководства США в годы "холодной" войны были погоней за иллюзией, что частнособственнический способ присвоения общественного продукта можно как-то спасти. Результатом такой погони явился государственный долг США, оцениваемый, по опубликованным в СМИ данным, в нереальные для оплаты 53 триллиона долларов.

Что же на выходе? Да, развеялся миф о "благословенной" Америке. Ее будущее мрачно. Да, обнажилась чудовищная ложь олигархических наймитов, Путина и Медведева, о "светлом" будущем России в их редакции. Наше будущее, если не взяться за дело по-сталински, беспросветно. Но вызывает особую озабоченность то, что в безумной попытке спастись американская правящая элита пойдет по уже многократно проторенному пути к новой Всемирной бойне, что несомненно приведет население Земли к ужасной катастрофе.